Сергей Варяг.    

Комбат-батяня.

Отец. У каждого из нас был или есть отец и для каждого отец, - это кто-то такой, чьё мнение и авторитет неукоснительны. Это человек, который дал нам наказ своей жизнью и пример, как выполнить данный наказ.

У кого-то может иное мнение, но, уверен, что отец в жизни каждого не остался малозаметной фигурой.

Вспоминая отца, я не могу сказать, что он проводил много времени со мной, гладил по голове или баловал нежными словами. Я был для него одним из его солдат, скорей и требовал он от меня без всякого снисхождения. Он не был самодуром или равнодушным солдафоном, - он был прежде всего офицером, а я был сыном офицера, - одним из его подчинённых. И так как я был сыном, - я входил в то, что относилось к его чести. Понятие чести для отца было заострено, как опасная бритва. Его бескомпромиссность и честность в любой мелочи всегда были у меня перед глазами, и я даже не представлял себе, что жить можно как-то иначе. Я не могу сказать, что я пылал любовью к своему отцу, но в тоже время я им восхищался, старался копировать его, подражать ему. Это был АВТОРИТЕТ для меня, - образец для подражания. Я видел, как к нему относились другие офицеры и солдаты и по их отношению понимал, что он уважаем и теми и другими. Даже офицерами старше его по званию и должности. Карьеристом, как принято в армии, он не был, - он был тем, кто делали службу. Хотя, когда он служил в 19-ой корпусе 4 армии ПВО, его фото всегда было на доске почёта и его считали одним из лучших специалистов. В 32 года он был уже майором, - раньше, чем его "однокашники" из истребительной авиации 4 армии ПВО, а летуны в званиях не задерживаются. У него хватало завистников и злопыхателей, особенно среди тех, кто делал не службу, а карьеру. И на их "карьерном" пути оказывался он. Его было не подкупить и не подмазать, - честь офицера была превыше всего. Я думаю, он даже самым близким поступился бы, но честь офицера не уронил и до подлости не опустился.

Будучи заядлым охотником и рыбаком, отец меня всегда брал с собой в лес и на рыбалку. Мы, когда он уже был в запасе, а я отслужил, нередко бродили по ранее хоженым лугам и лесам, вспоминая, где и кто "врезал" глухаря или тетерева. Позже, когда мой младший брат уже подрос, мы втроём бродили по лесам и болотам, - но дичь к тому времени изрядно вывелась. Брат, заканчивая учебку Морчастей Погранвойск в Анапе, мог остаться служить в ней, готовя "мореманов" для службы, но напросился на Курилы, где попал на остров Танфильева. Детство отца нашего прошло на Курилах, на о. Итуруп. Вот брат и хотел служить там. Когда я "обломался" с училищем Погранвойск, - дело шло к срочной службе, и отец при желании мог устроить её на одном из дивизионов его полка, но рассудив вслух при мне, что у Подольского отец погиб и хлопотать за него некому, - парень легко может угодить в Афган, я понял его мысль+.Отец не стал вмешиваться в ход моей истории и Афган светил мне ничуть не меньше, чем моему приятелю Подольскому. До сих пор уверен, - если бы так и случилось, отец не стал бы хлопотать за меня, "пристраивая и устраивая". Хотя, воспитанный в другой стране, я и сам бы счёл "путёвку на войну" за честь. Романтики в поисках приключений хватало более чем. А отец просто себя переступить не смог бы, отмазывая мня от Афгана. Вот такой был отец в отношении "своя рубашка ближе к телу". Я считаю, что это правильно. Я научился жить, не опираясь на кого либо, и не ожидая помощи, делая свою жизнь сам.

Закончив в 1958 году ЭВЗРКУ с отличием, он мог выбирать место службы и выбрал - Урал, - там тогда разворачивали зенитно-ракетные комплексы С-75 и молодому лейтенанту, полному патриотизма и романтики было плевать на "тёплые" места, куда он мог пристроиться. Места, которые он выбрал, оказались далеко "не тёплыми", и совсем не благоустроенными. Комплексы только заступали на Б.Д. - городки только строились и строились совсем не близко от населённых пунктов. Его служба началась на 5-ом дивизионе 37-ой зенитно-ракетной бригады 19-го Челябинского корпуса Дивизион входил в Кыштымскую бригаду и прикрывал объекты П.О. "Маяк". В 1960 году, он уже в звании старшего лейтенанта был техником кабины "ПВ". U-2 Пауэрса не обошёл стороной этот дивизион и хотя дивизион не был дежурившим, - некоторые офицеры были в с.Полдневая, километрах в 6 от дивизиона, те, кто остались на точке чётко отработали, взяв цель на сопровождение, но команда на "пуск" так и не поступала, - шли бесконечные согласования "на высшем уровне". Там были те, кто сделали карьеру и боялись ответственности - карьера дороже. И лишь когда цель уже прошла параметр стрельбы, была получена команда на "пуск". Я уже не помню (рассказывал и отец и его сослуживцы), по какой причине ушла только одна ракета "в угон", - впервые в истории ЗРВ ПВО стреляли по уходящей цели, но когда поступил доклад, что команда К-3 прошла, стало понятно, - стреляли не зря. На пределе дальности, ракета ударила цель сзади. Уже дальше пошли доклады операторов: - "Цель теряет высоту". Добить цель не могли, - она вышла из зоны поражения. Выйдя из кабины "ПВ", отец видел, как "стартовики" бросали вверх пилотки и кричали "Ура". Цель была настолько высоко, что даже подрыв ракеты был всего лишь маленьким блеском в небе, с небольшим облачком. Стали докладывать в Кыштым о результатах стрельбы, Кыштым, переспросив раз 200, чтоб не облажаться, далее по команде в бригаду (Челябинск), - там тоже не один раз переспросили, а уж потом, набравшись духа стали докладывать в Штаб Армии ПВО в Свердловск. Но в Свердловске в это время по снижающейся цели уже "врезал" Воронов, Шелудько, хоть и не мог достать по дальности цель, но тем не менее выпустил три ракеты. Там ребята - ракетчики устроили "праздничный салют", обстреливая всё, что находилось в воздухе, в том числе и МиГи Айвазяна и Сафронова. И доклад от Воронова поступил в Штаб Армии раньше, чем из Челябинска. Да и обломки упали не совсем далеко от его дивизиона, а следом и сам мистер Пауэрс укрылся куполом на пашне недалеко от деревни Поварня, окружённый колхозниками с вилами и топорами. А город Свердловск "подумал - ученья идут". "Учения" устроенные Свердловской бригадой, обошлись дорогой ценой; - был сбит Миг-19 ст. лейтенанта Сафронова.

Уже вечером, как рассказывал отец, станция была опечатана особистами, и начался "разбор полётов". Не официально сказали - "цель взяли вы". Вторая батарея почти сразу после пуска отправилась на поиски стартовой ступени, которую нашли лишь на другой день, - леса там густые и болотистые. "Цель взяли вы, но по официальной версии, вы промахнулись и ракета самоликвидировалась. Про прошедшую команду К-3 рекомендуем забыть. Под этой версией, распечатанной через копирку, подписывались абсолютно все, вплоть до хлебореза. Позже(как говорил отец) да и слышал я это и от офицеров, которые вообще к тем событиям отношения не имели, так как разговор было много позже и в Пензе, такое "заслуженное поощрение" на 5-ый дивизион было наложено за то, что пока шёл доклад, Свердловчане тоже успели "почесать руки" и "начесали" при этом МиГ Сафронова. Если официально объявить 5-ый дивизион 37-ой бригады сбившим Пауэрса, то командиров Свердловских дивизионов нужно судить за Сафронова. История, как проститутка - терпит всё, - потому и написали в официальной версии, что стрелял Воронов "в угон" (хотя цель упала почти под носом у него). Да и если учесть показания людей, шествующих на демонстрации в Свердловске - там всё видели своими глазами.

Я отдалился от рассказа об отце и невольно пустился в доказательства несправедливости допущенной в отношении дивизиона, где командиром был Новиков. Сколько помню, - отец с некоторой обидой вспоминал о той истории - попранная справедливость покоя ему не давала и не только в этом случае. Дело не в наградах и орденах-славе-почёте. Дело в системе, которая, чтоб отмазать одних, заткнула других. СССР был могуч и первой же ракетой "смахнул как муху" нарушителя. "Смахнул-то" первой, а вот что наделали остальные++.

5-ый дивизион под с.Полдневая в 1968 году неожиданно расформировали и отца перевели служить на точку, расположенную на берегу озера Щелкун, где он прослужил всего год. Этот дивизион, кстати, тоже сопровождал Пауэрса, и цель была в зоне поражения, но там проводились регламентные работы. Комплекс успели привести в боеготовность но вероятно из-за спешки перепутали провода или недотянули крепежи волноводов и в итоге сгорел магнетрон. Дивизион стал небоеготов. Я не совсем давно общался с офицером, служившим в то время на том дивизионе, - они видели откуда прилетела ракета в U-2. А после Щелкуна была точка расположенная километрах в 30 от п.г.т. Новогорный на должность комбата-раз. Мне исполнилось в то время уже 7 лет и я хорошо помню те годы. Отношения между офицерами и солдатами, - тогда офицеры как на флоте, обращались друг к другу по имени-отчеству. Гарнизоны были маленькие, и всё и вся было на виду. Отношения людей друг к другу были искренними. Отец был из воспитанной, эрудированной, много читающей семьи. Его отец, (мой дед), был подполковником отдельного строительного батальона ВВС. И как собеседник, отец был интересен любому кругу от солдат до офицеров. Кроме того, он был всегда горазд на всякие розыгрыши и шутки. Никогда не забуду, как на одном из дивизионов, он к первому апреля запустил "утку", что будет отключение воды (воду брали в колонке, которая была одна на два дома офиц. сост.) Отец в позе Наполеона стоит у окна, смотрит на очередь у колонки, где все собрались, как Ленинградцы в блокаду с вёдрами, банками и всей возможной тарой. Даже командир дивизиона занял очередь. Отец просто корчился от смеха, увидев командира. Командир, набирая воду в 40-литровый бидон, вдруг вспомнил, что такой "указ-приказ" мог дать только он и поинтересовался датой у стоявшей рядом жены. Когда до него дошло, - он сразу пробежал по очереди глазами, в поисках Селина Б.А. Не найдя его среди вёдер-бидонов, он роняет свой бидон набок, разливая воду, всех поздравляет с 1 апреля и рекомендует все претензии и комментарии по поводу шутки, предъявлять комбату-раз. Потом, через 4 года дивизион в Тюбуке, где отец прослужил комбатом ещё два года и уже после перевооружения полка, отца перевели в Пензу, где он служил сначала комбатом на точке под Пензой на ЗРК С-75"Волхов", а потом начальником АКП Полка. На этой должности его таки "подсидели" - должность подполковника таки. Но то, кто подсидел, через полгода был "списан" и потом лечился в психиатрической больнице. Карьера просто так не даётся.

Хорошо помнится случай, когда жили уже в самой Пензе, вечером к отцу зашли попрощаться два солдата-дембеля с дивизиона, где он служил комбатом. Отца дома не было - задержался на службе, а ребята, с билетами на поезд, взятыми по воинскому требованию, решили непременно дождаться его. Махнули рукой на уходящий поезд, и мать угощала их чаем с пирогами, пока ближе к часу ночи не появился отец. Обоим ехать было в Белоруссию. Утром уехали за свой счёт. Или вспоминается история с письмом солдата, который был у него (ещё в истории с Пауэрсом ) оператором - молдаванин Машану. Тот спустя 11 лет после службы прислал в Полдневую на почту письмо с адресатом "тому, кто знает Селина Б.А." В Полдневой такого знали, так как моя мать Полдневчанка. И письмо через её родителей переслали отцу. Машану просто приглашал его в гости. Кстати, - нередко солдаты, служившие у отца, присылали ему письма, приглашая на свадьбу, в гости. Присылали фотографии своих детей, названых в честь его - Борисом. Некоторые присылали посылки с фруктами из Грузии или с Украины. Однажды, один из его сержантов (отслуживший года 3 назад), будучи в командировке в Челябинске, не поленился на автобусе протрястись три часа до Тюбука, чтоб повидаться с отцом буквально минут 30. Когда я жил на Севере в Мурманской области, я играл в хоккей за П.О "Апатит" вратарём. На игры часто собирался народ, и как-то разговорились с одним болельщиком (я был в запасе) о службе в армии. Разговор начал болельщик, сказав, что он служил на том дивизионе, который сбил Пауэрса. Разумеется я его переспросил, на каком именно? Когда он ответил, что Полдневском, я аж вспотел+.. А офицеров помнишь кого? Мужик так посмотрел на меня внимательно, с некоторым удивлением, но начав перечислять фамилии, назвав сначала командира Новикова, зама Ароновича, потом минуя всех вышестоящих, назвал отца, так пристально на меня посмотрел и +.. "Быть того не может! Ты не сын ли Селина?" После игры с мужиком посидели в кафешке, - он меня всё расспрашивал и расспрашивал. Взял адрес отца и ведь написал ему+.?! Командиры относились к отцу тоже не без "внимания", - рапорты в академию "рубились", - отпускать его никто не хотел. И на полигонных стрельбах, как я слышал от солдат, место командира, как правило, занимал отец, - так было верней. Командиру был спокойней. Стрельбы отец всегда проводил на "отлично". В 1969 году отец был членом комиссии Главкома ПВО страны, которая проверяла Б.Г. частей на Кавказе. В Академию опять "зарубали". Кто-то должен был делать службу, - не всем же карьеру. До сих пор хранится фотография, которая висела на доске почёта в Куйбышеве, в штабе дивизии. Панибратством отец никогда не занимался с подчинёнными, но и барином не был. Его умение найти язык с самым "залётным" солдатом, ровно, как и с отличником БиПП поражало. Причём при учениях по развёртыванию, на полигонных стрельбах и в других, не будничных ситуациях, он чаще опирался именно на "залётчиков", которые не делали свою "солдатскую карьеру", а просто способны были на "поступок" и благодаря этим, способным на "поступок" воинам, комплекс разворачивали и сворачивали с изрядным перекрытием нормативов. Помню многих из тех ребят, которые не боялись потерять лычки, - больше боялись потерять уважение в глазах комбата. И отец ценил это, - только те, кто подвели его или батарею, дивизион, могли больше не обращаться к нему с какой либо просьбой. Предателей отец не переносил на дух. Лет в 15, я оказавшись среди солдат, которые не знали чей я сын, при мне обсуждали проблему одного из них и единодушно пришли к выводу, что пусть "через голову", но идти нужно к майору Селину. Тот конечно "может и в глобус дать", но не бросит и не отмахнётся. Вспоминаю многих солдат, офицеров, которые просто дорожили отношениями с отцом и боялись их потерять. Особенно отец не любил "стукачей" среди солдат, но в тоже время жестоко преследовал "дедовщину". Он мог среди ночи, просто заявится неожиданно в казарму и всё становилось очевидным. Стукачи ему были не нужны, - ущербные деды тоже. Я сам служил солдатом и к сожалению не могу вспомнить офицера, с которым мне хотелось бы попрощаться, несмотря на то, что поезд уходит и билет придётся покупать на свои деньги. Максимум, - простое рукопожатие для проформы. Командиров у нас было много, - а вот думающих о нас командиров как-то не припомню.

Отец вышел в запас в феврале 1983 года в звании майора. Семья вернулась на Урал, где он начинал служить и в г. Полевском он отработал в школе 18 ещё 23 года, так и не уйдя окончательно на пенсию. Через четыре года, как он пришёл в школу, он вывел её на 2 место в РСФСР по военно-патриотической работе, за что в запасе ему присвоили звание подполковника. В Свердловской области стал одним из первых, кто организовал кадетский класс и успел сделать почти три выпуска. Помнится, на 50-летие ученики подарили ему 50 роз!!!!! Учителя просто чуть не лопнули от зависти. Сейчас в городе Полевском проводятся ежегодные военно-спортивные соревнования имени Селина Бориса Анатольевича. И его бывшие кадеты из первых выпусков, пройдя горячие, точки учат теперь новых кадетов. Мне хорошо запомнилось высказывание, я даже не помню кого, после похорон отца : "У него были достоинства и недостатки, - но он всегда, даже после службы оставался офицером" .