«Слово  о полку   Васильеве»

(Полковника Тертычного В.Ф.)

Из Вологды и из в/ч 83278 я уехал тридцать шесть лет назад. Если скажу, что память все помнит,-

лучше дальше не читать, ибо это ложь. Память помнит лучшее и веселое. А, скажем, боевая за-

дача части, очень хорошая сама по себе, – спустя 36 лет – зачем она памяти и этим запискам нужна?

А потому  беру пример и руководствуюсь  словами А.Т.Твардовского из «Василия  Теркина»:

«Я – бывало – врал для шутки; никогда не врал для лжи».

И потому я буду «врать, как очевидец».  Для шутки.  Без лжи.

-

О смешном расскажу, хорошее покажу,

плохое – ищите сами!

Шутка на ДВ для комиссий

Мое «явление народу войсковой части 83278» началось недоразумением. Не с  моей стороны.

Приказ о назначении в Вологодский полк был подписан 12 июня 1972 года, а я изволил явиться

пред ясны очи командира, полковника Тертычного Василия Федоровича, только в средине июля.

- Почему опоздали? – был задан не совсем «лепый» вопрос.  Для острастки, что ли?

Мне сразу стало жаль, что я не Змей-Горыныч и не могу полыхнуть пламенем из пасти. Потому,

лишь несколько ощетинив шерсть везде, где надо, отвечаю, насколько можно смиреннее:

- Прошу прощения, товарищ полковник, что отвечаю вопросом на вопрос: офицеры вашей части

совершают служебные перемещения исключительно по своему разумению? Или по Вашему при-

казу?

- Ну, ладно. Не кипятись. Так почему все-таки  задержка на месяц с лишним?

- Задержал командир части. Я оставался за командира дивизиона на время его отпуска.

- Садись, - показал на стул.

Дальше разговор пошел в спокойном тоне. И я приступил к своим обязанностям.

-

Прошло семь лет. Читинский полигон «Телемба». День – пятница, число не помню. Наша бри-

гада (г. Комсомольск-на-Амуре) накануне  отстрелялась. Утром «лоб-в-лоб» встречаю полковника 

В. Ф. Тертычного. Я был очень удивлен; знал, что он после Вологодского полка был начальником ЗРВ Харьковской дивизии ПВО, но что этой дивизии делать в Чите?

Он удивлен не меньше: офицеру Вологодского полка тоже Чита ни к чему.

Обменявшись приветствиями, выяснили, что оба стали дальневосточниками.

А пока длилось это обсуждение, подошли мои начальники (которые уже отстрелялись) и  его подчиненные (которым еще предстоит). Началось «братание» и «обман опытом», во время которого он рассказал о нашей первой встрече и попутно поинтересовался: не держу ли я зла за тот его вопрос?  Всеобщий смех – под звон рюмок с «Плиской» - был ответом.

Позднее встречаться с Василием Федоровичем  не довелось.  А жаль.

-

Возвращаясь «мыслию» к началам службы в Вологодском полку, снова вспоминаю командира.  Поскольку ему уже было известно о предстоящем  переводе, он активно готовился к будущей службе. Одним из элементов подготовки было более детальное ознакомление с техникой, до ко-

торой в обычное время у командира полка из-за обилия задач (и тогдашних дефицитов) не всегда

«доходили руки».

Скажем, при любой «боевой работе» он находится на КП полка. А что делается на «местном КП»

дивизионов (пункте целеуказания и целераспределения, то есть в кабине К-9) откуда ему знать?

А он как раз  хотел знать. Потом командир «добрался» и до КП дивизиона (кабина К-2).

Но я ограничу рассказ именно кабиной К-9, командовал которой в то время как раз автор этих «скупых мужских слез».

-

Боевая работа на К-9 чрезвычайно проста: дать целеуказание какому-то свободному дивизио-

ну, причем, не запиской с посыльным, а  нажатием  кнопок.

Этой «боевой» работе предшествовала некоторая проверка систем; тоже работа несложная.

И вот эти манипуляции командир хотел изучить до тонкости.

На занятия собиралось человек до десятка. Все по очереди должны были демонстрировать про-

цесс подготовки кабины к боевой работе и саму боевую работу. А командир запоминал.

Я не помню случая, чтобы кто-то из нас смог «перелезть» в оценках выше командира первой

батареи первого дивизиона капитана Петра Николаевича Марущенко.

Василий Федорович особенно ценил именно Петьку. И на оценку по окончании каждого заня-

тия для Петра не скупился, а мы втайне «по-черному» завидовали ему.

ПРИМЕЧАНИЕ. Голос у командира был хорошо «поставлен»,  и я не раз слышал поговорку :

«Раздается голос зычный: говорит Василь Тертычный!»

И вот этим зычным, хорошо поставленным голосом, – под нашу всеобщую зависть -  Тертычный

каждый раз объявляет результат – всегда начиная с этого самого, опротивевшего всем, Петьки:

- Ну, ты, Марущенко, сегодня опять хорошо подготовился! Я тебе опять ставлю твердую «Два»!

Нам, остальным бедолагам, независимо от  должностей, званий и ЗНАНИЙ! предстояло доволь-ствоваться иными, совершенно не имевшими ощутимой цены, «цифирками» из «шкалы оценок»

Василия Федоровича:

«Два»,  «Просто два»,  «Чистая два», «Круглая два».

Подумайте, ну разве могут они, эти наши «убогие, нищенские  баллы», хоть в чем-то быть похо-жими на Петькин «твердый балл»?

И до следующего занятия все ходили как обворованные в тайной надежде «уж на этот-то раз» удастся «взять реванш». Но, помнится, это так никому  и не удалось.

У начальника штаба полка, подполковника Белоруссова Вячеслава Геннадьевича, была другая

«система оценок».

Бывало, на строевом смотре или утром на разводе перед командирской трибункой проходят

«вооруженные силы» полка.

Идет первый дивизион. Белоруссов - по ходу дела  - дает оценку строевой подготовки: «Плохо!»

Проходит второй. Оценка:    «Крайне плохо!!»

Идет третий.   Оценка: «Крайне!Кр-р-р-айне плохо!!!»

Уж, кажется, дальше умножать  число наречий «крайне» просто некуда. Неприлично как-то.

И потому при прохождении четвертого, технического, дивизиона подполковника Шутова звучит:      «Неудовлетворительно!!!»

А дальше идет авторота Олега Шматкова. Где водителям тренировать строевой шаг? В кабинах?

В кузовах?

И потому оценка «Отв-в-в-ратительно!......................!» и безнадежный взмах рукой.

Вячеслав Геннадьевич был «крайне!!!» строг. Внешне. И во всех служебных вопросах. Но мне

довелось раза три-четыре быть с ним в компаниях.

Человек преображался, и я его просто, как говорится, «не узнал спервоначалу». И рассказать смешную историю и спеть очень пристойно и слаженно с остальными песню, - как будто заранее

прорепетировал.

У Тертычного было правилом собирать «замов» и нас, командиров подразделений, каждый день в 15 часов 30 минут для подведения итогов дня и планирования на завтрашний день. Это страшно надоедало. Мне, по крайней мере. Тем более, что без этого подведения я мог, едучи с обеда, сойти на К-9 и заняться чем-то полезным, а не выслушивать по очереди кто там и что там сделал сегодня.

И по мере привыкания к части и к окружающим я тихо занимался на этих «прениях» чем мог.

Художественные способности мои очень незначительны. Как говорю о себе: «крестик могу нарисовать, а с ноликом уже проблемы». А тогда нарисовал профиль Белоруссова. Сосед , не будь глуп, передал другим.  Дошло потихоньку до Белоруссова. Тут командир заметил шевеление и Белоруссову: «Что это?» Тому ничего не оставалось, как передать листок командиру. Командир

захохотал и вернул обратно. А Белоруссов погрозил мне пальцем и с улыбкой спрятал листок в

записную книжку: «На память».